E-mail:
Пароль:
Забыли свой пароль?
	Зарегистрироваться »

Стив Арнейл был ПЕРВЫМ кто прошел этот тест. В то время ему было 30 лет.
За тридцатилетнюю историю хякунин-кумитэ в школе Кёкусинкай с этим тестом происходили многие метаморфозы: менялся технический арсенал участников, набор и уровень подготовки партнеров по тесту, правила и регламент поединков и т.д. Благодаря этому практически каждый тест был нов и неповторим, но хочется остановиться подробнее на самом первом успешном тесте, ведь быть первым всегда труднее.
...Стив Арнейл провел в додзё Оямы Масутацу уже четыре года, когда к нему неожиданно подошел учитель и произнес слова, в которые молодой англичанин едва заставил себя поверить: “Ты хочешь попробовать пройти хякунин-кумитэ?”
Шел 1965 год. К тому времени Арнейл достиг степени 2 дан. За четыре года, проведенные в Японии, ему уже доводилось быть свидетелем попыток бойцов простоять сто боев подряд, но ни один из них успеха не добился. И теперь настал его черед... УчительОяма стоял и смотрел на него в ожидании ответа, а у Арнейла в голове мысли носились вихрем. Он одновременно ощущал и гордость, и радость за доверие наставника, и страх, и неуверенность в своих силах. Он не мог сказать “нет” Учителю, который столько ему дал и который этим вопросом выказал свою веру в его стойкость и отвагу, поэтому Арнейл сказал "да!”
Ояма сказал Арнейлу, что уверен в его силах. Он ни словом не обмолвился о дате проведения теста и лишь заверил ученика, что у него будет достаточно времени, чтобы подготовиться, физически и ментально, к этому сверхтрудному испытанию. Еще Ояма посоветовал Стиву целиком сконцентрироваться на задаче победить в хякунин-кумитэ, отказаться от всех развлечений и избегать всего отвлекающего: не посещать кинотеатры и клубы, не употреблять алкоголь и т.д. Мастер сказал ему: “Ты должен жить в чистоте”, - подразумевая необходимость очистить сознание от всех мирских дел и с головой уйти в подготовку к тесту.
На следующий день жизнь молодого каратиста резко изменилась. Хотя на протяжении уже нескольких лет Арнейл упорно тренировался изо дня в день, лишь теперь каратэ вышло в его жизни на первое место. А это было очень не просто. Пришлось отказаться от многих привычек, забросить остальные дела, установить суровый режим... Добавим, что незадолго до этого Стив Арнейл женился на молодой японке Цуюко и не знал, как жена отнесется к его намерению сразиться в ста боях: ведь это чревато серьезным подрывом здоровья, а то и гибелью. Арнейлу повезло: Цуюко прекрасно поняла ситуацию и решилась взять все заботы на себя, став главным помощником бойца.
Каждый день Стив поднимался на заре и выходил на пробежку по пустынным улицам Токио. Он всякий раз засекал время преодоления дистанции, пытаясь побить рекорд предыдущего дня. Иногда это удавалось, и Арнейл ощущал прилив сил, иногда нет, тогда разочарование и уныние охватывали его. После пробежки Стив выполнял различные растяжки, а затем отправлялся в додзё, где проводил весь день. В его тренировку входили работа на тяжелом мешке, прыжки со скакалкой, отработка базовой техники и вольный бой. Ояма все время был рядом и ежедневно помогал Арнейлу доходить до пределов выносливости тела и психики. Большое внимание Стив уделял тренировке с тяжестями, чтобы повысить свою силу и таким образом компенсировать малый рост. В этом плане условия в додзё Оямы были не очень хороши, поэтому иногда Стив ходил заниматься в гимнастический зал Куракоэн, который считался лучшим атлетическим залом в Токио. Прозанимавшись вместе с обычными группами практически весь день, Арнейл уходил из зала последним, поскольку его “настоящие занятия” начинались только после окончания общих тренировок. Именно в это время лично с ним занимался Ояма Масутацу. Он давал Стиву советы, проверял уровень его подготовки, разрабатывал специальные методы тренировки. Основной упор при этом делался на достижении максимальной силы в ударах и совершенствовании технико-тактического мастерства. Стив и его учитель прекрасно понимали, что для успеха в хякунин-кумитэ, боец должен заканчивать бои как можно быстрее, т.е. нокаутом или нокдауном. Прогресс проверялся в жестких поединках с товарищами. Постепенно Стив обретал уверенность в том, что он способен и сможет успешно пройти испытание в хякунин-кумитэ. Решимость его крепла день ото дня. Арнейл чувствовал, что день его экзамена близится. Ояма все чаще спрашивал его о самочувствии и травмах, но по-прежнему не давал ни малейшего намека на дату проведения хякунин-кумитэ.
Рано утром 21 мая 1965 г. Стив, как обычно, отправился из дома в район Икэбукуро, где находилось додзё Оямы Масутацу. Когда он вошел в раздевалку, его сразу же насторожила необычная атмосфера, царившая в этот день. Обычно в это время в раздевалке было полно народа, царил веселый гомон, а теперь она оказалась совершенно пуста. Арнейл надел каратэ-ги и прошел в тренировочный зал. Было около 10 часов утра...
Бой Стива Арнейла с Тадаси Накамурой... Зал был до отказа набит каратистами с черными и коричневыми поясами. У дверей Стива встречали сам Ояма и его ближайший помощник Куросаки Такэтоки. Ояма сказал:“Додзо! (Пожалуйста!)” - и кивком пригласил его войти. После этого Арнейлу сообщили, что, наконец, настал день его испытания. Каратисты обменялись приветственными поклонами, Стив вышел на центр зала, а его товарищи расселись по периметру. Учитель Ояма еще раз объяснил правила хякунин-кумитэ: попытка будет признана успешной, если претендент выиграет большинство боев, причем значительную часть их “чистой победой” (иппон); он не имеет права только защищаться и принимать удары на корпус, но обязательно должен атаковать; боец не должен быть в нокдауне более 5 секунд, иначе ему засчитают чистый проигрыш и попытка будет признана неудачной, даже если это произойдет в последнем бою; разрешаются удары по ногам, включая удары по суставам, по корпусу, а также ладонью по лицу. Ояма добавил, что он будет внимательно следить за действиями Стива и если сочтет, что тот не отвечает необходимым требованиям, он немедленно прервет испытание вне зависимости от числа проведенных боев. После этого один из учеников ударил в барабан, возвестив о начале первой схватки...
Стратегия Арнейла была очень проста: он стремился заканчивать бои как можно быстрее, чтобы сберечь силы для продолжения, и старался нокаутировать противников. Те, в свою очередь, этому отнюдь не потворствовали - кому же хочется получить ногой по башке?! Поэтому дрались они жестоко, агрессивно, выкладывались на полную катушку, и Арнейлу, несмотря на его блестящую форму и технику, приходилось несладко.
Время для него остановилось. Не имея понятия, сколько боев он уже провел, он просто защищался и бил, бил, бил... Впоследствии Арнейл вспоминал, что он так и не смог никого нокаутировать, но нокдаунов было немало. Сам Стив побывал в нокдауне несколько раз, но всегда поднимался на ноги в пределах установленного времени. Он не помнит, чтобы ему было особенно больно, или чтобы требовалось приложить какие-то невероятные усилия для подъема с пола. Он никогда не чувствовал, что не сможет продолжать бой из-за полученной травмы или нехватки сил. Его мотивация была столь сильна, что даже в самые тяжелые моменты у него в голове не всплывала мысль сказать: “Маитта!” -“Сдаюсь!”
100 жесточайших боев слились в одну тягучую суровую битву, и сегодня Арнейл не может припомнить почти никаких подробностей отдельных схваток. Он рассказывает лишь, что труднее всего ему пришлось в боях с сильнейшими каратистами Кёкусинкай Оямой Сигэру и Накамурой Тадаси (оба впоследствии успешно преодолели испытание в хякунин-кумитэ). Когда пришла очередь схватиться с ними, он уже очень вымотался, все тело его ныло и стонало от бесчисленных ушибов и ссадин. Увидев перед собой Ояму Сигэру, Арнейл почувствовал, что завершение этого страшного “марафона” близко. Он рассказывал позже: “Сихан Ояма был и остается выдающимся бойцом. Он славился как особенно способный боец. Он дрался чрезвычайно жестко. Затем вышел сихан Накамура, он дрался безжалостно, атакуя меня лоу-киками и руками в лицо...” Когда команда “Ямэ!” прервала их бой, Ояма Масутацу поднялся со своего места, подошел к Арнейлу и просто сказал: “Ты сделал это”. А Арнейл столь же просто ответил:“Да”.
Хякунин-кумитэ оборвалось столь неожиданно, что эмоции мгновенно захлестнули каратиста, и он закричал изо всех сил. Счастье, что он сумел выйти победителем в высшем тесте школы Кёкусинкай, что он заслужил признание и уважение Учителя, переполняли его сердце.
Потом его чуть ли не под руки отвели в душевую, где он освежился и расслабился. В это время кто-то позвонил его жене, Цуюко, которая не имела никакого понятия о том, что ее мужу в этот день предстояло испытание, и сообщил о его успехе. Вскоре она приехала в додзё. Потом был праздничный ужин, во время которого Ояма говорил о мужестве, самоотверженности и дисциплине нового истинного подвижника каратэ. Он говорил, что давно мечтал о том, чтобы кто-нибудь из его учеников смог пройти этим путем, и что Арнейл стал первым, кто смог воплотить его мечту в жизнь. Ояма выразил надежду, что и другие ученики Кёкусинкай найдут в себе силы, чтобы принять вызов хякунин-кумитэ и совершат прорыв к абсолютной истине каратэ. Арнейлу преподнесли скромный подарок - не только как приз за его личное достижение, но и как награду за то, что он сделал для Кёкусинкай и всего каратэ, дав замечательный образец для подражания остальным бойцам.
К этому времени победитель уже совсем лишился сил. Не было такого места на его теле, которое не ныло бы или не пронзалось болью. Каждое движение стало мучительным. Только через несколько недель после хякунин-кумитэ Арнейл смог окончательно оправиться от истощения и травм, полученных во время сражения, длившегося почти 3 часа! Позже Ояма Масутацу говорил ему: “Хорошо, что у тебя были одни синяки, и ты ничего не сломал...” (В действительности во время одного из боев Стиву ударом основанием ладони сломали нос, о чем сам Арнейл рассказывал так: “Во время кумитэ со ста бойцами один из моих противников сумел сломать мне нос ударом сётэй. После окончания теста я поехал в госпиталь, чтобы выправить его, но анестезия оказалась мне не по карману. Поэтому японские доктора делали операцию без анестезии, и это было довольно болезненно”. Видно, сам Ояма сломанный нос и за перелом-то не считал.)