Из воспоминаний президента-основателя Федерации Кёкусинкай СССР и России»
Я, Танюшкин Александр Иванович, родился 20 июня 1950 года в Москве на улице
Шаболовка около телецентра. Родители были постоянно на работе и моим воспитанием
занималась бабушка. Она была глубоко верующим человеком и с раннего детства
прививала мне любовь к православной культуре. Мы часто гуляли по территории Донского
монастыря, что конечно оказывало влияние на формирование характера.
Я много времени проводил на улице и очень любил активные игры. С трёх лет родители
поставили меня на лыжи и коньки. Спорт был постоянно рядом. Я рос самостоятельным и
всё любил делать сам. Даже в 3 года катал маму на санках. В Москве я на улице с ребятами
гонял в футбол, зимой хоккей и лыжи. Отец всегда был для меня примером. Он прошёл всю
войну и был награждён 4 медалями за отвагу, двумя орденами Красной звезды и солдатским
орденом Славы 3 степени. С 3 до 16 лет я проводил лето с бабушкой в деревне на родине
моего отца. Я всегда хотел быть сильным и, после того как узнал об Иване Поддубном,
Иване Заикине, Александре Засе, у меня весь палисадник оказался завален железками.
В 1967 году я закончил школу №45 и поступил в Московский горный институт. Как в
школе, так в институте я занимал активную общественную позицию. В школе был
постоянно старостой класса, а в институте меня сразу выбрали комсоргом курса. В
институте учился на отлично и занимался общественной работой. Возможно поэтому мне
было предложено продолжить учебу в Польской народной республике по линии обмена
студентами. Так я был направлен в Польшу в Краков в Горно-металлургическую академию,
где через полгода уже сдал сессию на польском языке.
В студенческом городке я увидел объявление о наборе в секцию дзюдо, джиу-житсу и
каратэ, которая работала на коммерческой основе при спортивном обществе «Висла».
Моим тренером стал Анджей Древняк, которой в то время был также студентом.
Тренировки были очень тяжелыми, от бросков болело все тело, но сам процесс меня очень
захватил. Мы себя называли «кёкусин», так как ориентировались на книгу Масутацу Оямы
«Это каратэ», но было много контактов с ребятами из других стран, которые хоть что-то
знали о каратэ. Многое приходилось анализировать и самим дорабатывать.
Анджей оказался очень талантливым тренером, который смог нас повести за собой и
сформировать крепкий костяк. Интересно, что перед тренировкой мы брали в шкафчике
любое кимоно, которое потом возвращали назад. У меня кимоно всегда было настолько
мокрое, что из него можно было выжимать пот. Сейчас даже страшно подумать о такой
антисанитарии. Постепенно А.Древняк стал меня выделять и поручать мне проведение
тренировок. За это я брался с таким энтузиазмом, что когда проводил занятия, некоторые
ученики их старались пропускать. В Польше у Древняка мы много занимались спаррингом,
и я имел хороший опыт проведения боев. Перед моим отъездом Древняк стал думать о
каратэ как о спорте и в Кракове провёл первые соревнования. На них я занял 2 место,
уступив победу Древняку.
В 1973 году в июне, закончив обучение, я вернулся в Москву. В Польше со мной занимался
Алексей Авдеев, у которого в Москве на базе Института радиотехники и электроники
тренировался подпольно Сергей Жуков. Секцию возглавлял Роальд Николаевич Шефталь.
Они пригласили меня, и то что я увидел просто шокировало – они бегали по залу,
запрыгивали на стены и били руками по гимнастическому бревну. Пришлось показать
кусочек каратэ. Ребятам понравилось. Так неожиданно стал зачинателем движения кёкусин.
Моими первыми учениками были Р.Шефталь, С.Жуков, О.Игнатов, В.Ишков, А.Марков,
Э.Годик и др. В мае 1974 года меня призвали в армию рядовым, так как в Польше не было
военной кафедры. Судьба занесла в забайкальский военный округ на границу с Китаем.
Служба помогла набрать хорошую физическую форму. Каждую свободную минуту
занимался физикой, но и сама служба меня здорово закалила. С армии, как не удивительно,
ко мне из дома пришло письмо от А.Древняка, где он сообщил о налаживании контакта с
Луком Холландером и европейской организацией кёкусин. По демобилизации в мае 1975
года я вернуся в Москву. Мы вместе с учениками нашли место для занятий и стали уже
более серьезно развивать кёкусин.
В это время Анатолий Айдаков и Вячеслав Пантелеев помогли мне устроиться работать в
Институт патентной экспертизы. Нашу секцию ввели в ранг подготовки дружинников при
киевском райкоме комсомола. Очень быстро информация о ней разлетелась по стране. Я
продолжал поддерживать контакт с А.Древняком. В секцию стали приезжать ребята из
разных городов. Первым был А.Абросимов из Чайковского, потом несколько раз приезжал
из Перми А.Алымов и из Свердловска С.Степанов.
В мае 1976 г. А.Древняк прислал мне приглашение на сборы в Польше под руководством
Лука Холландера. Сборы проходили в июле в горах в течении 4 недель. Первые 2 недели
нас гонял и готовил к экзамену Древняк, а вторые 2 недели нас тренировала группа
голландских инструкторов под руководством Холландера. В конце сборов был экзамен на
улице при температуре 30 градусов и с проведением 20 жёстких спаррингов. В Москву
вернулся весь синий, но стал счастливым обладателем 1 дана – практически первым
официальным даном среди каратистов СССР. Это значительно повысило авторитет секции
и мы стали официально выдавать сертификаты на пояса от имени А.Древняка.
На этом этапе нас заметил КГБ и направил к нам для ознакомления трёх инструкторов по
боевое подготовке – В.Бутырского, мастера спорта по дзюдо, Б.Примакова, мастера спорта
по боксу и В.Кузнецова, мастера спорта по самбо. В спаррингах с моими учениками,
несмотря на опыт, им пришлось не сладко и они стали у нас тренироваться. Руководство
КГБ нами заинтересовалось и предложило провести показательные выступление для
генерала-полковника В.П.Пирожкова. В результате нас попросили нарисовать эскиз зала
для каратэ и был открыт специализированный зал на стадионе «Динамо». Мне было
предложено стать инструктором по каратэ в КГБ. Хотя по каким-то причинам этого не
произошло, мы получили свободу в развитии каратэ. Нам удалось провести первые
соревнования, в организации которых большую роль сыграли Р.Шефталь и О.Игнатов,
который стал первым чемпионом в тяжелом весе.
В1977 году комитетом но науке и техники СССР по линии Союза советских обществ
дружбы мне было предложено поехать работать в Дом советской науки и культуры в
Варшаве в качестве референта в отдел науки и техники, так как требовался специалист со
знанием польского языка. Там я получил хорошую школу по организации и проведению
официальных мероприятий. Во время работы в Польше я поддерживал постоянный контакт
с А.Древняком, участвовал в тренировочных сборах под руководством Г.Коллинза и в 1979
году на сборах в Кракове сдал экзамен на 2 дан Луку Холландеру. Когда я приезжал в
отпуск в Москву мои ученики планировали проведение соревнований, а также Летних
школ, на которых я делился новыми знаниями, полученными в Польше. Первые сборы были
проведены в Казани при участии Ф.Шаймарданова. Так поручилось, что Татарстан стал
нашей базой по развитию кёкусин.
После окончания командировки в 1981 году я вернулся в Москву во время расцвета
советского каратэ. Моя секция распалась, мои ученики А.Айдаков и В.Пантелев заняли
ведущие позиции по каратэ в Спорткомитете, но выставили такие условия, что трудно было
развивать кёкусин. Пришлось проходить различные курсы со всеми моими учениками. В
Москве мне тогда оказал большую поддержку В.Слуцкер и мы продолжили занятия на базе
МИИТ'а. Потом пришлось и оттуда уйти и нас принял зал Академии МВД, где занимался
А.Скрипелёв. В то время возможность тренироваться была Свердловске у С.Степанова, в
Хабаровске у Е.Исакова и в Перми у А.Алымова, которые имели контакты с силовыми
структурами. Поэтому мне удавалось выезжать в эти регионы и проводить там тренировки.
Вскоре меня и в МВД лишили зала и пришлось заниматься в лесу. В это время у меня
установился контакт с В.Фоминым. Он приезжал ко мне тренировать в лес и домой, мы с
ним работали над написанием методических пособий по каратэ и по работе с различными
видами традиционного оружия. Все это продолжалось до 1986 года, когда мне было
повторно предложено работать в Польше в Доме Советской Науки и Культуры.
Следует отметить, что во время моей первой командировки руководство КГБ планировало
взять за основу боевой подготовки кёкусин и просило меня посодействовать приглашению
в Москву Лука Холландера. В 1979 году состоялся его визит, но по политическим
соображениям решили развивать стиль дзюсинмон, который был представлен бойцами с
Кубы. Перед моим отъездом в Польшу мы с В.Фоминым оставили всем лидерам
вышеперечисленных городов методические разработки для продолжения занятий. Так как
в Москве во время запрета у меня остался практически один верный ученик, то мы с ним
договорились быть в постоянном контакте. Работая в Польше, я также поддерживал
телефонные и письменные контакты со своими учениками из Перми, Свердловска,
Хабаровска и Тбилиси.
Во время жесткого запрета на занятия каратэ я получил письмо, что Л.Холландер едет в
Москву по решению Оямы с целью получения материалов о работе организации в СССР с
целью размещения их в журнале «Кёкусинкай каратэ». Нам деваться было некуда и мы с
В.Слуцкером стали заниматься его приемом, пригласив в Москву всех лидеров из
различных городов нашей страны. И здесь из Спорткомитета я получил решительное
заявление, что если я появлюсь с учениками в спортзале, то лишусь партийного билета (в
Польше я вступил в ряды КПСС). Делать было нечего и мы кое как организовали съёмку на
фоне Кремля. Тренировку с ребятами я провёл в лесу недалеко от моего дома, где я активно
продолжал тренироваться с В.Фоминым. Мы также решили провести тренировку и сдачу
экзамена среди лидеров на даны у меня дома в новополученной квартире. У меня была
пустая комната, где я тоже тренировался в плохую погоду. Экзамен состоялся и я сдал
Л.Холландеру на 3 дан. А мои друзья С.Степанов, Е.Исаков, Г.Барабадзе и В.Слуцкер – на
1 дан. Все это проходило осенью 1983 года.
Мой второй отъезд в Польшу состоялся в 1986 году. Там я опять установил контакт
А.Древняком и он попросил меня позаниматься с офицерами Бронетанкового училища в
Варшаве. Так я опять оказался в гуще событий в мире каратэ. Уже по традиции во время
приезда в СССР мы проводили координационные сборы и тогда центром стала Грузия. В
то время в Москве примерно с 1988 года при Институте философии АН СССР группа
энтузиастов, занимавшихся боевыми искусствами, организовала Всесоюзный центр
изучения восточных единоборств (ВЦИВЕ), где писали научные статьи, проводили
исследования, соответственно готовили общественное мнение. В этом сообществе активно
включился в работу В.Фомин. В переписке с ним мы активно обсуждали стратегию наших
действий. Одновременно в Польше в свободное время я занимался подготовкой
методических материалов и поурочных планов для занятий каратэ. Потом эти разработки
очень пригодились при подготовке новых методических пособий.
Работа ВЦИВЕ значительно повлияла на изменение общественного мнения и уже в начале
1989 года сложилась ситуация возможного открытия и легализации каратэ не в форме
единого стиля а по различным стилевым направлениям. Был организован отдел в
Спорткомитете СССР, который возглавил Ю.В. Алексеенко. Как раз в это время закончился
срок моей командировки, я вернулся в Москву и сразу приступил к активной работе по
созданию федерации.
В Польше у меня были активные контакты с различными бизнесменами и по их просьбе и
по согласованию с друзьями мне удалось поучаствовать в созданию польско-советского
предприятия. Хотя поработать там мне так и не удалось, мои друзья помогли создать офис
в самом центре Москвы в Ветошном переулке напротив ГУМ'а. Летом 1989 г. в Подольске
мы провели первую Летнюю школу и на базе её провели Конференцию по созданию
Федерации Кёкусинкай СССР. Нам удалось официально зарегистрировать документы и
получить признание Спорткомитета СССР. Большую работу здесь провёл О.Игнатов. Он
уже имел хороший опыт офисной спортивной работы, так как ещё во время открытия
советского каратэ работал инструктором в спорткомитете. О.Игнатов активно включился в
работу по подготовке различного уровня нормативных документов. В это время несмотря
на возможность легализации со Спорткомитетом работало только три организации – наша,
Ю.Орлова и Т. Касьянова. Все остальные пользуясь свободой не видели необходимости
работы с официальным спортивным признанием.
Во время моего пребывания в Польше произошло ещё два значимых события. Первое это
приезд в 1988 году С.Степанова и В.Климентьева в Польшу для участия в сборах в Лодзи,
где они успешно сдали экзамен на 2 дан. Второе значимое событие это Чемпионат Европы
в1989 году в Будапеште, где произошло мое первое личное знакомство с Масутацу Оямой.
К сожалению, встреча прошла очень напряжённо. Хотя я работал в Польше, но через
Древняка поддерживал постоянный контакт с Европейской организацией, которую
возглавлял тогда Стив Арнейл. Я хотел добиться приглашения нашей советской команды,
которая неофициально признавалась в Европе. В Будапеште состоялось мое первое
официальное знакомство со Стивом Арнейлом, который поддерживал мое предложение.
Однако Иштван Адами, представитель Венгрии, пригласил украинскую команду и настоял
на ее выступлении, хотя у нас на Украине уже был официальный представитель Борис
Глущенков. В конце восьмидесятых, предчувствуя распад СССР, Иштван принижал мою
роль по развитию кёкусин у нас в стране и планировал распространять своё влияние на
республики СССР и на социалистические страны. В этом он также конкурировал с
Древняком.
Стало ясно, что на Украине создаётся новая организация, не признающая наше советское
объединение. В те годы было в Москве уже было проведено 3 неофициальных Чемпионата
Советского Союза. Создав официальную организацию и получив официальное признание,
мы развили активную деятельность и быстро создали целую серию методических пособий.
Был проведён установочный судейский семинар и в Чайковском прошли первые
неофициальные соревнования на базе тех регионов, которые развивались во время запрета.
Это Урал против Дальнего Востока.
Следующим важным этапом в том году явился мой официальный визит по линии
Спорткомитета вместе с начальником отдела восточных единоборств Ю.Г. Алексеенко в
Японию к Масутацу Ояме с целью представления нашей национальной организации. По
линии спорта в Японии нас встречали официальные представители и в программу были
включёны встречи с Оямой. Они проходили очень тяжело, так как обо мне создали
отрицательное мнение как представители Украины в лице В.Соловьева, так и Иштван
Адами.
Я пытался убедить Ояму, что мы создали национальную организацию и имеем большие
перспективы развития. Он возражал, что сейчас новый устав организации и мы должны ему
подчиниться. Я объяснял, что у нас спорт имеет государственную структуру и мы ее ценим,
а структура частной японской организации для нас не приемлема, что выступление не в
составе команды своей страны и без выноса национального флага вообще перечат
принципам нашего спорта. Ранее организация Оямы имела национальную структуру, а
сейчас он предлагал отказаться от национальной идентичности, а стать филиалами частной
японской организации ИКО. И права на эту деятельность должны были выдаваться в
Японии. При этом приглашения на соревнования определялись японским руководством и
спортсмены не имели права представлять свою страну.
На второй встрече, где присутствовало все руководство ИКО, всё повторилось. Они не
принимали мою позицию, а я не мог согласится с новым уставом организации. Однако
после долгих дискуссий я согласился получить сертификат бранч-чифа с правом на
развитие кёкусин в СССР и Российской Федерации. По возвращении в Москву я собрал
актив организации, рассказал о сложившейся ситуации и мы приняли решение идти по пути
национальной организации.
В 1989 году произошло важное событие. Перед моим приездом в Москву нужно было
повысить уровень лидеров нашей организации. А.Древняк планировал проведение Летней
школы в Польше и согласовал приезд на неё наших ведущих тренеров. Ребята
тренировались очень упорно и на этой школе получили первые даны Виктор Фомин, Юрий
Хренов; Александр Ипатов, Валерий Пукас и второй дан Евгений Исаков. Это
способствовало укреплению школы и поднятию уровня нашей организации.
В том же году состоялось ещё одно значимое событие. В обход Федерации, не признавая её
и нашего представителя на Украине Б.Глущенкова, комитет комсомола Украины пригласил
большую команду японцев во главе с Х.Роямой для демонстрации кёкусин. Мы приняли
решение ехать в Киев и добиваться участия в этом мероприятии. Нас упорно не хотели
допускать, но согласились на проведения показательных выступлений, которые прошли
очень успешно. Но когда стал вопрос о проведении соревнований между японскими и
украинскими спортсменами, то последние отказались. Так мы получили возможность
первый раз встретится на татами с японцами. Командно мы проиграли, но дали достойный
отпор, после которого они долго зализывали свои раны.
После моего визита в Японию и в связи с новым уставом ИКО возникли вопросы и в самой
европейской организации. Её президент Стив Арнейл являлся ярым поборником работы
международной организации по олимпийскому принципу и на базе объединения
национальных организаций. В связи с этим в Швейцарии было созвано собрание
представителей национальных организаций, членов европейской организации ЕКО. Это
совещание проходило в преддверии проведения 5 чемпионата Мира в Японии. С.Арнейл
решительно выразил протест против построения международной организации по принципу
региональных филиалов Японии. Это принципиально искажало смысл объективного
соревнования и олимпийского движения.
На собрании обсуждался вопрос по какому пути пойдёт европейская организации. Все
единогласно поддержали С.Арнейла и утвердили декларацию против японского
нововведения. Во время проведения Чемпионата мира в Японии, на котором приняла
участие и наша команда, все участники, согласно решению Комитета ИКО, были построены
на параде по территориальному принципу без права выноса флагов стран и национальной
символики. В зале был только флаг Японии и Международной организации ИКО. На
совещании представителей стран М.Ояме была вручена декларация ЕКО с протестом, на
что последовала реакция. Ояма вызвал к себе Л.Холандера и потребовал разъяснить свою
позицию членам европейской организации. Л.Холандер собрал всех руководителей
национальных организаций и в резкой форме заявил что кёкусин это собственность Оямы,
и он имеет право делать как хочет и все его поддержали. Я вступил с протестом против
этого, так как ранее мы все поддержали С.Арнейла, но никто не стал меня слушать и
согласились с мнением Л.Холландера.
На этом Чемпионате проявился возник раскол и в нашей организации, где наряду с
официальной командой СССР были команды из Грузии, Украины и Дальнего Востока. Уже
после собрания в Москве и во время проведения Летней школы наметились признаки
разрыва, но во время турнира все встало на свои места. Все говорили что им спорт не нужен
и количество бранч-чифов стало резко увеличиваться. К сожалению, они ушли не с
благодарностью за огромные объем совместной работы , а с клеветой в мой адрес и в адрес
всей организации, которая дала им знания и достойный старт. Со своей стороны мы
продолжали сотрудничать с ЕКО и, несмотря на конфликтность ситуации, европейцы
старались не терять свои ценности, но исполняли требования Японии. В нашем случае в
системе советского спорта нужен было следовать только олимпийским принципам
построения международной организации.
После проведения 5 Чемпионата Мира в начале 1992 года по подведению его итогов в
Швейцарии опять состоялась встреча представителей стран Все собрались в зале и ждали
прихода С.Арнейла. Открылась дверь вошли Стив Арнейл и Лиам Кивени. С.Арнейл кратко
поблагодарил представителей стран за совместную работу, но заявил, что после всего
произошедшего в Японии он оставляет пост президента ЕКО и выходит из ЕКО и
международной организации. Все замерли в недоумении и потом стали дискутировать на
тему выбора нового президента европейской организации. Вырисовывалось две
кандидатуры: Питер Фон Ротс и Антонио Пинейро. Большинством голосов был избран
Питер Фон Ротс. У меня было шоковое состояние и я понял, что мне тоже не хотелось
работать с людьми, которые так подставили Арнейла. В душе я очень зауважал Стива за его
поступок и чувство собственного достоинства. Ко мне в ЕКО относились хорошо и,
несмотря на мой конфликт с Японией, давали нашей организации возможность участвовать
в её работе.
Поступок Стива Арнейла меня очень впечатлил и при этом, посмотрев работу многих
европейских инструкторов, я видел, что только он может дать стройную школу кёкусин и
практически все они являются его учениками. С.Арнейл стоял у истоков формирования
современного кёкусина и был официально усыновлён М.Оямой. Я понял, что нам с ним по
пути и написал письмо с предложением продолжать сотрудничество. Он пригласил меня
приехать на Чемпионат Великобритании. Было приятно, что он встретил меня в аэропорту
и в процессе общения выразил желание создать новую организацию кёкусин под названием
Международная Федерация Каратэ. Его сторонником на тот момент была израильская
организация во главе с Амиром Альтером. В результате Великобритания, Россия и Израиль
создали ИФК, учредителем которой (как юридическое лицо) так же стал самарский клуб
«Эдем» М.Ю.Гяча.
Приняв такое решение, мы активно включились в международную работу, обеспечив тем
самым выход на международный уровень российским спортсменам. Над нашим членством
в ИКО нависли тучи, готовилось исключение нашей организации. Европа нас пока терпела,
но общение ограничивалось. Мы в основном участвовали в мероприятиях со Стивом
Арнейлом, стали проводить в России различные международные мероприятия. В 1993 году
состоялся первый приезд в Москву С.Арнейла и он торжественно вручил мне 4 дан ИФК.
В связи с распадом СССР в 1992 году наша Федерация Кёкусинкай СССР была
переименована в Федерацию Кёкусинкай России и мы, получив аккредитацию, продолжили
работу. Следует отметить, что ещё при начальной регистрации мы в устав заложили два
основных направления её работы, Это спорт и традиционная школа и эти же направленная
работы мы оставили и в Уставе Федерации Кёкусинкай России. В 1991 году в
Екатеринбурге был проведён первый и последний официальный чемпионат Советского
Союза. Но началась новая жизнью, и мы планировали провести первый Чемпионат России.
В то время от нас отошли наши друзья и члены нашей организации с Дальнего Востока. С
ними я встретился в Токио. Там мы даже наметили какие-то пути сотрудничества. Было
принято решение пригласить их на это значимое событие, так как нас связывала почти 15
летняя дружба и совместная работа. Но вместо команды прибыл С.Павлюк, который стал
нас обвинять в предательстве кёкусин. Кто кого предал? С одной стороны, 15 лет обучения
под моим руководством, получение на этой базе знаний и признания в виде данов, с другой
– отказ от своих национальных символов, флага и гимна на официальных соревнованиях,
отказ от спортивного суверенитета и полное подчинения японской организации.
После этого конфликт разрастался и в нас адрес стала литься грязная клевета. Пришлось
наладить информационную работу в своей организации. Мы стали выпускать газету
Кёкусинкай в России, новые методические разработки и разъяснение актуальной ситуации
в мире кёкусин. Старались воспитывать патриотическое сознание среди наших членов и
понимание, что кёкусин это не достояние Японии, а культурное и спортивное явление мира.
Сам Масутацу Ояма признавал, что кекусин он создавал, беря все лучшее из различных
боевых искусств, что кекусин это не что-то застывшее, а способное постоянно развиваться
и совершенствоваться. Мы с Виктором Фоминым на эту тему даже написали книгу
«Кекусинкай – духовная воинская традиция», в которой показали, что развитие воинских
искусств присуще всем народам и кёкусин, как синтетический вид боевого искусства,
является общечеловеческим достоянием. В связи с этим нам пришлось у себя в стране
защитить право на символы кёкусин – канку и иероглиф. Кроме этого, укрепляя свои
позиции, мы получили признание Олимпийского комитета России, стали участвовать в
движении Национальной молодежной лиги под руководством В.Чернова. В истории России
она была первой общественной организация, объединившей вокруг себя различные виды
боевых искусств.
В связи с тем, что создав ИФК мы попали в изоляцию со стороны японского кёкусина, Стив
Арнейл возобновил контакты с мастерами, которые ранее ушли из ИКО и создали на базе
кёкусин родственные виды каратэ – асихара, ояма каратэ и др. Нам пришлось немного
изменить правила соревнований. В 1994 году наша комната ездила в США на турнир
«Решительный вызов» к Сигеру Ояме, в 1996 году мы были в Испании на Кубке Валенсии,
и у себя в стране мы ежегодно проводили международные соревнования.
В то время ушедшие от нас друзья не думали о кёкусин как о спорте и больше
ориентировались на его коммерческое развитие. В 1996 году произошло ещё одно значимое
событие, которое способствовало обращению внимание государства на боевые искусства в
России. В этом году по инициативе Международной организации доктора Муна, создателя
одной из многочисленных сект в США, был организован выезд в Америку всех лидеров
различных движений и направлений в боевых искусствах России. Меня тоже пригласили и
когда я вошёл в самолёт, то оказался среди моих старых друзей по каратэ. Нас неделю
мурыжили на семинаре с непонятной тематикой, а конце были показаны выступления
группы каратистов. Было объявлено, что Мун хочет создать в России под своим патронатом
новое боевое течение и призывает нас присоединиться к этой инициативе.
Перед этим у нас была экскурсия в редакцию газеты «Вашингтон пост», которая
финансировалась Муном, и прямо было сказано, что он внёс большой вклад в распад СССР.
Стало понятно, что дело не чисто. На обратном пути мы с друзьями посоветовались и
решили по прилёту провести открытую пресс-конференцию, на которой высказать своё
отношение и опасность таких действий для нашего государства. Одновременно это
показало необходимость объединения и координации работы с боевыми искусствами и
была создана Национальная федерация каратэ под руководством Юрия Орлова, потом её
возглавил Михаил Крысин, а затем её лидером стал Александр Иншаков.
В те годы шло активное развитие нашей федерации и ИФК, к которой присоединилось
много стран со всех континентов мира. Авторитет Стива Арнейла как организатора и
лидера, мастера и методиста был велик. Тогда же произошло и скорбное событие – из жизни
ушёл Масутатсу Ояма и вскоре кёкусин ИКО раскололся. Соответственно раскол пошёл и
у наших друзей в стране и уже было трудно разобраться кто предатель, а кто строго и честно
идёт своим курсом и не меняет хозяев в зависимости от корыстных интересов.
Настало время проведения Первого Чемпионата Мира ИФК. С инициативой его проведения
выступила Россия. Чемпионат состоялся в мае 1997 года в спорткомплексе «Олимпийский».
Он проходил 2 дня и его посетило более 20 тысяч человек. Это был первый Чемпионат мира
среди видов боевых искусств в нашей стране. В связи с тем что спорт стал занимать всё
большее место в работе в Федерации Кёкусинкай России, на очередной отчетно-выборной
конференции ФКР было решено, согласно Уставу, разделить руководящую работу на два
направления – традиционное и спортивное. Я остался президентом-основателем
организации с правом политического руководства и решающим голосом, а вся спортивная
и административная работа поручалась Председателю ФКР с полномочиями на 4 года и с
правом перевыборов на отчетной конференции. По этому решению была создана
Аттестационная комиссия под моим руководством. За последующие годы мы совместно с
В.П.Фоминым в тесном контакте и в совместной работе с ханси Стивом Арнейлом (в том
числе в соавторстве с ним) осуществили полное описание школы Кёкусин ИФК/ФКР в
серии методических пособий в качестве базы для развития организации, а также
сопутствующие тематические издания на русском и английском языках.
Вскоре наши друзья из других организаций кёкусин на базе своих отраслевых японских
филиалов продублировали эти пособия и стали претендовать на вид спорта в качестве
всероссийских организаций, хотя аккредитация была у нашей организации. Упомянутые
организации вошли как и мы в Национальную федерацию каратэ под руководством
А.Иншакова. Когда у нас закончилась аккредитация, не приглашая нас, они создали
Ассоциацию киокусинкай России. Между тем в стране, после распада ИКО, образовалось
ещё две всероссийскеи организации – ИКО под руководством А.Матцуи и Синкёкусин под
руководством К.Мидори. Мы отказались участвовать в этой организации, но, зная работу
нашей организации, Спорткомитет выдвинул требование найти с нами пути
сотрудничества. После практически годовой паузы меня пригласили на беседу президенты
этих организаций С.Н.Рябухин и Н.Н.Маликов. Я высказал все свои претензии и опасения.
Найти компромисс помог В.Фетисов в то время Председатель Спорткомитета и В.Слуцкер,
сенатор Совета Федерации. В то время образовалась ещё одна всероссийская организация
кёкусин кан под руководством Х.Роямы. И тогда было принято решение аккредитовать как
вид спорта Ассоциацию киокусинкай России, а рамках этого вида спорта дисциплины
синкёкусин, кёкусин (ФКР) и кёкусинкан. Наступил этап нового объединения организаций,
развивающих стиль кёкусин в России.
Говоря о сотрудничестве в рамках АКР, стоит ещё раз обратиться к истории образования
множества организаций кёкусин у нас в стране. Наша организация первая вышла из состава
ИКО по идейным соображениям. Мы понимали, что можем развиваться только в опоре на
государство и проводя политику национального представительства страны в различных
международных организациях на принципах олимпийского движения. Мы нашли своё
место в Международной Федерации Каратэ под руководством Стива Арнейля, который
также разделял наши взгляды.
Первый, кто поддержал политику Оямы каратэ, как частной сетевой организации, был
Е.Исаков. Сначала он создал Дальневосточную организацию кёкусин, но со временем,
поняв преимущества развития карата как вида спорта, зарегистрировал ее как
общероссийскую. После смерти М.Оямы из-за не согласия с политикой А.Матцуи от ИКО
отделился К.Мидори и создал свою международную организацию Синкёкусин.
Соответственно от организации Е.Исакова отделилось некоторое количество тренеров во
главе с Ю.Шабановым, которые также зарегистрировались в качестве общероссийской
организации. Примерно в тоже время в рядах организации Е.Исакова произошёл конфликт
интересов с А.Ипатовым, который в качестве отраслевого руководителя наработал много
контактов и пробил разрешение в Японии на создание в России своей собственной
организации, зарегистрировав её как общеросийскую. В этот период от Матцуи ушёл ещё
один видный лидер кёкусин Х.Рояма и его уход на мировом уровне поддержал
М.Слипенчук, который практически на базе спортсменов нашей организации создал
организацию общероссийского уровня, использовав финансовые рычаги. Таким образом,
создался конфликт интересов большой группы людей, который удалось разрешить
созданием АКР и которую в 2006 по единодушному соглашению возглавил Ю.Трутнев.
Хотя соглашение было достигнуто, долгое время нам не удавалось наладить контакт с
Японией. Со своей стороны я делал такие попытки, но со стороны бывших учеников и
друзей находил только отторжение. Они как то быстро забыли как постигались азы техники
кёкусин и считали, что их жизнь началась только после контактов с Японией. Между тем к
японцам они уже пришли с богатым багажом, который помог им занять достойное место в
ИКО и гордится своими спортсменами. Хотя и организация Кан было построена в основном
на нашем потенциале, но у нас с М.Слипенчуком изначально сложились хорошие
отношения. Когда в 2004 году в Подольске Слипенчук проводил свой Чемпионат России,
он пригласил меня с пожеланием наладить контакт с Х.Роямой. Я сказал ему, что пытался
это делать несколько раз, но безрезультатно . Он заверил меня, что все будет хорошо. На
турнире я пытался наладить с Х.Роямой контакт и опять безрезультатно. Тогда я в буфете
сказал М.Слипенчуку о своей неудаче. Он сказал, что это какое-то недоразумение и ушёл.
Через некоторое время в буфет вошёл Х.Рояма, подошёл ко мне и обнял, при этом сказал
что ещё 20 лет назад не понял мои требования по признанию нашей национальной
организации, а то мы давно уже были бы друзьями.
Так началась наша личная дружба и сотрудничество между нашими организациями. В 2005
году Х.Рояма меня вместе А.Бурой пригласил на Чемпионат Японии в Токио. Там он вручил
мне 6 дан своей организации, а Буре 5 дан. Так наша организация получила признание в
Японии и наши спортсмены получили возможность выезжать на соревнования в Японию.
Когда Международным Олимпийским Комитетом было принято решение о проведение
очередных олимпийских игр в Японии, произошла новая активизация деятельности
различных организация каратэ и кёкусинкай по вхождению в олимпийскую программу.
Матцуи стал использовать свои контакты, не отставал от него и К.Мидори, и также не
отказалась от этого и АКР. Главной нашей идеей было объединение различных
международных организаций кёкусин для совместной работы на опыте нашей Ассоциации.
Помощником у Ю.Трутнева и этой работе стал представитель Кана в Болгарии Иво
Каменов. Со своей стороны нам с М.Слипенчуком предстояло свести лицом к лицу
С.Арнейля и Х.Рояму. Это было сделать очень не просто так как у Стива было глубокое
недоверие к японцам, а так же нужно было выбрать ситуацию когда они оба были бы в
Москве. В конце концов нам удалось, приложив огромные усилия, организовать эту встречу
в аэропорту Домодедово. Это послужило первым шагом к созданию организации КВЮ –
Международного Союза Кёкусин, который сейчас уже имеет богатую историю. Это был
новый шагом в заявки кёкусин на олимпийское признание в международном спортивном
движении.
Шаболовка около телецентра. Родители были постоянно на работе и моим воспитанием
занималась бабушка. Она была глубоко верующим человеком и с раннего детства
прививала мне любовь к православной культуре. Мы часто гуляли по территории Донского
монастыря, что конечно оказывало влияние на формирование характера.
Я много времени проводил на улице и очень любил активные игры. С трёх лет родители
поставили меня на лыжи и коньки. Спорт был постоянно рядом. Я рос самостоятельным и
всё любил делать сам. Даже в 3 года катал маму на санках. В Москве я на улице с ребятами
гонял в футбол, зимой хоккей и лыжи. Отец всегда был для меня примером. Он прошёл всю
войну и был награждён 4 медалями за отвагу, двумя орденами Красной звезды и солдатским
орденом Славы 3 степени. С 3 до 16 лет я проводил лето с бабушкой в деревне на родине
моего отца. Я всегда хотел быть сильным и, после того как узнал об Иване Поддубном,
Иване Заикине, Александре Засе, у меня весь палисадник оказался завален железками.
В 1967 году я закончил школу №45 и поступил в Московский горный институт. Как в
школе, так в институте я занимал активную общественную позицию. В школе был
постоянно старостой класса, а в институте меня сразу выбрали комсоргом курса. В
институте учился на отлично и занимался общественной работой. Возможно поэтому мне
было предложено продолжить учебу в Польской народной республике по линии обмена
студентами. Так я был направлен в Польшу в Краков в Горно-металлургическую академию,
где через полгода уже сдал сессию на польском языке.
В студенческом городке я увидел объявление о наборе в секцию дзюдо, джиу-житсу и
каратэ, которая работала на коммерческой основе при спортивном обществе «Висла».
Моим тренером стал Анджей Древняк, которой в то время был также студентом.
Тренировки были очень тяжелыми, от бросков болело все тело, но сам процесс меня очень
захватил. Мы себя называли «кёкусин», так как ориентировались на книгу Масутацу Оямы
«Это каратэ», но было много контактов с ребятами из других стран, которые хоть что-то
знали о каратэ. Многое приходилось анализировать и самим дорабатывать.
Анджей оказался очень талантливым тренером, который смог нас повести за собой и
сформировать крепкий костяк. Интересно, что перед тренировкой мы брали в шкафчике
любое кимоно, которое потом возвращали назад. У меня кимоно всегда было настолько
мокрое, что из него можно было выжимать пот. Сейчас даже страшно подумать о такой
антисанитарии. Постепенно А.Древняк стал меня выделять и поручать мне проведение
тренировок. За это я брался с таким энтузиазмом, что когда проводил занятия, некоторые
ученики их старались пропускать. В Польше у Древняка мы много занимались спаррингом,
и я имел хороший опыт проведения боев. Перед моим отъездом Древняк стал думать о
каратэ как о спорте и в Кракове провёл первые соревнования. На них я занял 2 место,
уступив победу Древняку.
В 1973 году в июне, закончив обучение, я вернулся в Москву. В Польше со мной занимался
Алексей Авдеев, у которого в Москве на базе Института радиотехники и электроники
тренировался подпольно Сергей Жуков. Секцию возглавлял Роальд Николаевич Шефталь.
Они пригласили меня, и то что я увидел просто шокировало – они бегали по залу,
запрыгивали на стены и били руками по гимнастическому бревну. Пришлось показать
кусочек каратэ. Ребятам понравилось. Так неожиданно стал зачинателем движения кёкусин.
Моими первыми учениками были Р.Шефталь, С.Жуков, О.Игнатов, В.Ишков, А.Марков,
Э.Годик и др. В мае 1974 года меня призвали в армию рядовым, так как в Польше не было
военной кафедры. Судьба занесла в забайкальский военный округ на границу с Китаем.
Служба помогла набрать хорошую физическую форму. Каждую свободную минуту
занимался физикой, но и сама служба меня здорово закалила. С армии, как не удивительно,
ко мне из дома пришло письмо от А.Древняка, где он сообщил о налаживании контакта с
Луком Холландером и европейской организацией кёкусин. По демобилизации в мае 1975
года я вернуся в Москву. Мы вместе с учениками нашли место для занятий и стали уже
более серьезно развивать кёкусин.
В это время Анатолий Айдаков и Вячеслав Пантелеев помогли мне устроиться работать в
Институт патентной экспертизы. Нашу секцию ввели в ранг подготовки дружинников при
киевском райкоме комсомола. Очень быстро информация о ней разлетелась по стране. Я
продолжал поддерживать контакт с А.Древняком. В секцию стали приезжать ребята из
разных городов. Первым был А.Абросимов из Чайковского, потом несколько раз приезжал
из Перми А.Алымов и из Свердловска С.Степанов.
В мае 1976 г. А.Древняк прислал мне приглашение на сборы в Польше под руководством
Лука Холландера. Сборы проходили в июле в горах в течении 4 недель. Первые 2 недели
нас гонял и готовил к экзамену Древняк, а вторые 2 недели нас тренировала группа
голландских инструкторов под руководством Холландера. В конце сборов был экзамен на
улице при температуре 30 градусов и с проведением 20 жёстких спаррингов. В Москву
вернулся весь синий, но стал счастливым обладателем 1 дана – практически первым
официальным даном среди каратистов СССР. Это значительно повысило авторитет секции
и мы стали официально выдавать сертификаты на пояса от имени А.Древняка.
На этом этапе нас заметил КГБ и направил к нам для ознакомления трёх инструкторов по
боевое подготовке – В.Бутырского, мастера спорта по дзюдо, Б.Примакова, мастера спорта
по боксу и В.Кузнецова, мастера спорта по самбо. В спаррингах с моими учениками,
несмотря на опыт, им пришлось не сладко и они стали у нас тренироваться. Руководство
КГБ нами заинтересовалось и предложило провести показательные выступление для
генерала-полковника В.П.Пирожкова. В результате нас попросили нарисовать эскиз зала
для каратэ и был открыт специализированный зал на стадионе «Динамо». Мне было
предложено стать инструктором по каратэ в КГБ. Хотя по каким-то причинам этого не
произошло, мы получили свободу в развитии каратэ. Нам удалось провести первые
соревнования, в организации которых большую роль сыграли Р.Шефталь и О.Игнатов,
который стал первым чемпионом в тяжелом весе.
В1977 году комитетом но науке и техники СССР по линии Союза советских обществ
дружбы мне было предложено поехать работать в Дом советской науки и культуры в
Варшаве в качестве референта в отдел науки и техники, так как требовался специалист со
знанием польского языка. Там я получил хорошую школу по организации и проведению
официальных мероприятий. Во время работы в Польше я поддерживал постоянный контакт
с А.Древняком, участвовал в тренировочных сборах под руководством Г.Коллинза и в 1979
году на сборах в Кракове сдал экзамен на 2 дан Луку Холландеру. Когда я приезжал в
отпуск в Москву мои ученики планировали проведение соревнований, а также Летних
школ, на которых я делился новыми знаниями, полученными в Польше. Первые сборы были
проведены в Казани при участии Ф.Шаймарданова. Так поручилось, что Татарстан стал
нашей базой по развитию кёкусин.
После окончания командировки в 1981 году я вернулся в Москву во время расцвета
советского каратэ. Моя секция распалась, мои ученики А.Айдаков и В.Пантелев заняли
ведущие позиции по каратэ в Спорткомитете, но выставили такие условия, что трудно было
развивать кёкусин. Пришлось проходить различные курсы со всеми моими учениками. В
Москве мне тогда оказал большую поддержку В.Слуцкер и мы продолжили занятия на базе
МИИТ'а. Потом пришлось и оттуда уйти и нас принял зал Академии МВД, где занимался
А.Скрипелёв. В то время возможность тренироваться была Свердловске у С.Степанова, в
Хабаровске у Е.Исакова и в Перми у А.Алымова, которые имели контакты с силовыми
структурами. Поэтому мне удавалось выезжать в эти регионы и проводить там тренировки.
Вскоре меня и в МВД лишили зала и пришлось заниматься в лесу. В это время у меня
установился контакт с В.Фоминым. Он приезжал ко мне тренировать в лес и домой, мы с
ним работали над написанием методических пособий по каратэ и по работе с различными
видами традиционного оружия. Все это продолжалось до 1986 года, когда мне было
повторно предложено работать в Польше в Доме Советской Науки и Культуры.
Следует отметить, что во время моей первой командировки руководство КГБ планировало
взять за основу боевой подготовки кёкусин и просило меня посодействовать приглашению
в Москву Лука Холландера. В 1979 году состоялся его визит, но по политическим
соображениям решили развивать стиль дзюсинмон, который был представлен бойцами с
Кубы. Перед моим отъездом в Польшу мы с В.Фоминым оставили всем лидерам
вышеперечисленных городов методические разработки для продолжения занятий. Так как
в Москве во время запрета у меня остался практически один верный ученик, то мы с ним
договорились быть в постоянном контакте. Работая в Польше, я также поддерживал
телефонные и письменные контакты со своими учениками из Перми, Свердловска,
Хабаровска и Тбилиси.
Во время жесткого запрета на занятия каратэ я получил письмо, что Л.Холландер едет в
Москву по решению Оямы с целью получения материалов о работе организации в СССР с
целью размещения их в журнале «Кёкусинкай каратэ». Нам деваться было некуда и мы с
В.Слуцкером стали заниматься его приемом, пригласив в Москву всех лидеров из
различных городов нашей страны. И здесь из Спорткомитета я получил решительное
заявление, что если я появлюсь с учениками в спортзале, то лишусь партийного билета (в
Польше я вступил в ряды КПСС). Делать было нечего и мы кое как организовали съёмку на
фоне Кремля. Тренировку с ребятами я провёл в лесу недалеко от моего дома, где я активно
продолжал тренироваться с В.Фоминым. Мы также решили провести тренировку и сдачу
экзамена среди лидеров на даны у меня дома в новополученной квартире. У меня была
пустая комната, где я тоже тренировался в плохую погоду. Экзамен состоялся и я сдал
Л.Холландеру на 3 дан. А мои друзья С.Степанов, Е.Исаков, Г.Барабадзе и В.Слуцкер – на
1 дан. Все это проходило осенью 1983 года.
Мой второй отъезд в Польшу состоялся в 1986 году. Там я опять установил контакт
А.Древняком и он попросил меня позаниматься с офицерами Бронетанкового училища в
Варшаве. Так я опять оказался в гуще событий в мире каратэ. Уже по традиции во время
приезда в СССР мы проводили координационные сборы и тогда центром стала Грузия. В
то время в Москве примерно с 1988 года при Институте философии АН СССР группа
энтузиастов, занимавшихся боевыми искусствами, организовала Всесоюзный центр
изучения восточных единоборств (ВЦИВЕ), где писали научные статьи, проводили
исследования, соответственно готовили общественное мнение. В этом сообществе активно
включился в работу В.Фомин. В переписке с ним мы активно обсуждали стратегию наших
действий. Одновременно в Польше в свободное время я занимался подготовкой
методических материалов и поурочных планов для занятий каратэ. Потом эти разработки
очень пригодились при подготовке новых методических пособий.
Работа ВЦИВЕ значительно повлияла на изменение общественного мнения и уже в начале
1989 года сложилась ситуация возможного открытия и легализации каратэ не в форме
единого стиля а по различным стилевым направлениям. Был организован отдел в
Спорткомитете СССР, который возглавил Ю.В. Алексеенко. Как раз в это время закончился
срок моей командировки, я вернулся в Москву и сразу приступил к активной работе по
созданию федерации.
В Польше у меня были активные контакты с различными бизнесменами и по их просьбе и
по согласованию с друзьями мне удалось поучаствовать в созданию польско-советского
предприятия. Хотя поработать там мне так и не удалось, мои друзья помогли создать офис
в самом центре Москвы в Ветошном переулке напротив ГУМ'а. Летом 1989 г. в Подольске
мы провели первую Летнюю школу и на базе её провели Конференцию по созданию
Федерации Кёкусинкай СССР. Нам удалось официально зарегистрировать документы и
получить признание Спорткомитета СССР. Большую работу здесь провёл О.Игнатов. Он
уже имел хороший опыт офисной спортивной работы, так как ещё во время открытия
советского каратэ работал инструктором в спорткомитете. О.Игнатов активно включился в
работу по подготовке различного уровня нормативных документов. В это время несмотря
на возможность легализации со Спорткомитетом работало только три организации – наша,
Ю.Орлова и Т. Касьянова. Все остальные пользуясь свободой не видели необходимости
работы с официальным спортивным признанием.
Во время моего пребывания в Польше произошло ещё два значимых события. Первое это
приезд в 1988 году С.Степанова и В.Климентьева в Польшу для участия в сборах в Лодзи,
где они успешно сдали экзамен на 2 дан. Второе значимое событие это Чемпионат Европы
в1989 году в Будапеште, где произошло мое первое личное знакомство с Масутацу Оямой.
К сожалению, встреча прошла очень напряжённо. Хотя я работал в Польше, но через
Древняка поддерживал постоянный контакт с Европейской организацией, которую
возглавлял тогда Стив Арнейл. Я хотел добиться приглашения нашей советской команды,
которая неофициально признавалась в Европе. В Будапеште состоялось мое первое
официальное знакомство со Стивом Арнейлом, который поддерживал мое предложение.
Однако Иштван Адами, представитель Венгрии, пригласил украинскую команду и настоял
на ее выступлении, хотя у нас на Украине уже был официальный представитель Борис
Глущенков. В конце восьмидесятых, предчувствуя распад СССР, Иштван принижал мою
роль по развитию кёкусин у нас в стране и планировал распространять своё влияние на
республики СССР и на социалистические страны. В этом он также конкурировал с
Древняком.
Стало ясно, что на Украине создаётся новая организация, не признающая наше советское
объединение. В те годы было в Москве уже было проведено 3 неофициальных Чемпионата
Советского Союза. Создав официальную организацию и получив официальное признание,
мы развили активную деятельность и быстро создали целую серию методических пособий.
Был проведён установочный судейский семинар и в Чайковском прошли первые
неофициальные соревнования на базе тех регионов, которые развивались во время запрета.
Это Урал против Дальнего Востока.
Следующим важным этапом в том году явился мой официальный визит по линии
Спорткомитета вместе с начальником отдела восточных единоборств Ю.Г. Алексеенко в
Японию к Масутацу Ояме с целью представления нашей национальной организации. По
линии спорта в Японии нас встречали официальные представители и в программу были
включёны встречи с Оямой. Они проходили очень тяжело, так как обо мне создали
отрицательное мнение как представители Украины в лице В.Соловьева, так и Иштван
Адами.
Я пытался убедить Ояму, что мы создали национальную организацию и имеем большие
перспективы развития. Он возражал, что сейчас новый устав организации и мы должны ему
подчиниться. Я объяснял, что у нас спорт имеет государственную структуру и мы ее ценим,
а структура частной японской организации для нас не приемлема, что выступление не в
составе команды своей страны и без выноса национального флага вообще перечат
принципам нашего спорта. Ранее организация Оямы имела национальную структуру, а
сейчас он предлагал отказаться от национальной идентичности, а стать филиалами частной
японской организации ИКО. И права на эту деятельность должны были выдаваться в
Японии. При этом приглашения на соревнования определялись японским руководством и
спортсмены не имели права представлять свою страну.
На второй встрече, где присутствовало все руководство ИКО, всё повторилось. Они не
принимали мою позицию, а я не мог согласится с новым уставом организации. Однако
после долгих дискуссий я согласился получить сертификат бранч-чифа с правом на
развитие кёкусин в СССР и Российской Федерации. По возвращении в Москву я собрал
актив организации, рассказал о сложившейся ситуации и мы приняли решение идти по пути
национальной организации.
В 1989 году произошло важное событие. Перед моим приездом в Москву нужно было
повысить уровень лидеров нашей организации. А.Древняк планировал проведение Летней
школы в Польше и согласовал приезд на неё наших ведущих тренеров. Ребята
тренировались очень упорно и на этой школе получили первые даны Виктор Фомин, Юрий
Хренов; Александр Ипатов, Валерий Пукас и второй дан Евгений Исаков. Это
способствовало укреплению школы и поднятию уровня нашей организации.
В том же году состоялось ещё одно значимое событие. В обход Федерации, не признавая её
и нашего представителя на Украине Б.Глущенкова, комитет комсомола Украины пригласил
большую команду японцев во главе с Х.Роямой для демонстрации кёкусин. Мы приняли
решение ехать в Киев и добиваться участия в этом мероприятии. Нас упорно не хотели
допускать, но согласились на проведения показательных выступлений, которые прошли
очень успешно. Но когда стал вопрос о проведении соревнований между японскими и
украинскими спортсменами, то последние отказались. Так мы получили возможность
первый раз встретится на татами с японцами. Командно мы проиграли, но дали достойный
отпор, после которого они долго зализывали свои раны.
После моего визита в Японию и в связи с новым уставом ИКО возникли вопросы и в самой
европейской организации. Её президент Стив Арнейл являлся ярым поборником работы
международной организации по олимпийскому принципу и на базе объединения
национальных организаций. В связи с этим в Швейцарии было созвано собрание
представителей национальных организаций, членов европейской организации ЕКО. Это
совещание проходило в преддверии проведения 5 чемпионата Мира в Японии. С.Арнейл
решительно выразил протест против построения международной организации по принципу
региональных филиалов Японии. Это принципиально искажало смысл объективного
соревнования и олимпийского движения.
На собрании обсуждался вопрос по какому пути пойдёт европейская организации. Все
единогласно поддержали С.Арнейла и утвердили декларацию против японского
нововведения. Во время проведения Чемпионата мира в Японии, на котором приняла
участие и наша команда, все участники, согласно решению Комитета ИКО, были построены
на параде по территориальному принципу без права выноса флагов стран и национальной
символики. В зале был только флаг Японии и Международной организации ИКО. На
совещании представителей стран М.Ояме была вручена декларация ЕКО с протестом, на
что последовала реакция. Ояма вызвал к себе Л.Холандера и потребовал разъяснить свою
позицию членам европейской организации. Л.Холандер собрал всех руководителей
национальных организаций и в резкой форме заявил что кёкусин это собственность Оямы,
и он имеет право делать как хочет и все его поддержали. Я вступил с протестом против
этого, так как ранее мы все поддержали С.Арнейла, но никто не стал меня слушать и
согласились с мнением Л.Холландера.
На этом Чемпионате проявился возник раскол и в нашей организации, где наряду с
официальной командой СССР были команды из Грузии, Украины и Дальнего Востока. Уже
после собрания в Москве и во время проведения Летней школы наметились признаки
разрыва, но во время турнира все встало на свои места. Все говорили что им спорт не нужен
и количество бранч-чифов стало резко увеличиваться. К сожалению, они ушли не с
благодарностью за огромные объем совместной работы , а с клеветой в мой адрес и в адрес
всей организации, которая дала им знания и достойный старт. Со своей стороны мы
продолжали сотрудничать с ЕКО и, несмотря на конфликтность ситуации, европейцы
старались не терять свои ценности, но исполняли требования Японии. В нашем случае в
системе советского спорта нужен было следовать только олимпийским принципам
построения международной организации.
После проведения 5 Чемпионата Мира в начале 1992 года по подведению его итогов в
Швейцарии опять состоялась встреча представителей стран Все собрались в зале и ждали
прихода С.Арнейла. Открылась дверь вошли Стив Арнейл и Лиам Кивени. С.Арнейл кратко
поблагодарил представителей стран за совместную работу, но заявил, что после всего
произошедшего в Японии он оставляет пост президента ЕКО и выходит из ЕКО и
международной организации. Все замерли в недоумении и потом стали дискутировать на
тему выбора нового президента европейской организации. Вырисовывалось две
кандидатуры: Питер Фон Ротс и Антонио Пинейро. Большинством голосов был избран
Питер Фон Ротс. У меня было шоковое состояние и я понял, что мне тоже не хотелось
работать с людьми, которые так подставили Арнейла. В душе я очень зауважал Стива за его
поступок и чувство собственного достоинства. Ко мне в ЕКО относились хорошо и,
несмотря на мой конфликт с Японией, давали нашей организации возможность участвовать
в её работе.
Поступок Стива Арнейла меня очень впечатлил и при этом, посмотрев работу многих
европейских инструкторов, я видел, что только он может дать стройную школу кёкусин и
практически все они являются его учениками. С.Арнейл стоял у истоков формирования
современного кёкусина и был официально усыновлён М.Оямой. Я понял, что нам с ним по
пути и написал письмо с предложением продолжать сотрудничество. Он пригласил меня
приехать на Чемпионат Великобритании. Было приятно, что он встретил меня в аэропорту
и в процессе общения выразил желание создать новую организацию кёкусин под названием
Международная Федерация Каратэ. Его сторонником на тот момент была израильская
организация во главе с Амиром Альтером. В результате Великобритания, Россия и Израиль
создали ИФК, учредителем которой (как юридическое лицо) так же стал самарский клуб
«Эдем» М.Ю.Гяча.
Приняв такое решение, мы активно включились в международную работу, обеспечив тем
самым выход на международный уровень российским спортсменам. Над нашим членством
в ИКО нависли тучи, готовилось исключение нашей организации. Европа нас пока терпела,
но общение ограничивалось. Мы в основном участвовали в мероприятиях со Стивом
Арнейлом, стали проводить в России различные международные мероприятия. В 1993 году
состоялся первый приезд в Москву С.Арнейла и он торжественно вручил мне 4 дан ИФК.
В связи с распадом СССР в 1992 году наша Федерация Кёкусинкай СССР была
переименована в Федерацию Кёкусинкай России и мы, получив аккредитацию, продолжили
работу. Следует отметить, что ещё при начальной регистрации мы в устав заложили два
основных направления её работы, Это спорт и традиционная школа и эти же направленная
работы мы оставили и в Уставе Федерации Кёкусинкай России. В 1991 году в
Екатеринбурге был проведён первый и последний официальный чемпионат Советского
Союза. Но началась новая жизнью, и мы планировали провести первый Чемпионат России.
В то время от нас отошли наши друзья и члены нашей организации с Дальнего Востока. С
ними я встретился в Токио. Там мы даже наметили какие-то пути сотрудничества. Было
принято решение пригласить их на это значимое событие, так как нас связывала почти 15
летняя дружба и совместная работа. Но вместо команды прибыл С.Павлюк, который стал
нас обвинять в предательстве кёкусин. Кто кого предал? С одной стороны, 15 лет обучения
под моим руководством, получение на этой базе знаний и признания в виде данов, с другой
– отказ от своих национальных символов, флага и гимна на официальных соревнованиях,
отказ от спортивного суверенитета и полное подчинения японской организации.
После этого конфликт разрастался и в нас адрес стала литься грязная клевета. Пришлось
наладить информационную работу в своей организации. Мы стали выпускать газету
Кёкусинкай в России, новые методические разработки и разъяснение актуальной ситуации
в мире кёкусин. Старались воспитывать патриотическое сознание среди наших членов и
понимание, что кёкусин это не достояние Японии, а культурное и спортивное явление мира.
Сам Масутацу Ояма признавал, что кекусин он создавал, беря все лучшее из различных
боевых искусств, что кекусин это не что-то застывшее, а способное постоянно развиваться
и совершенствоваться. Мы с Виктором Фоминым на эту тему даже написали книгу
«Кекусинкай – духовная воинская традиция», в которой показали, что развитие воинских
искусств присуще всем народам и кёкусин, как синтетический вид боевого искусства,
является общечеловеческим достоянием. В связи с этим нам пришлось у себя в стране
защитить право на символы кёкусин – канку и иероглиф. Кроме этого, укрепляя свои
позиции, мы получили признание Олимпийского комитета России, стали участвовать в
движении Национальной молодежной лиги под руководством В.Чернова. В истории России
она была первой общественной организация, объединившей вокруг себя различные виды
боевых искусств.
В связи с тем, что создав ИФК мы попали в изоляцию со стороны японского кёкусина, Стив
Арнейл возобновил контакты с мастерами, которые ранее ушли из ИКО и создали на базе
кёкусин родственные виды каратэ – асихара, ояма каратэ и др. Нам пришлось немного
изменить правила соревнований. В 1994 году наша комната ездила в США на турнир
«Решительный вызов» к Сигеру Ояме, в 1996 году мы были в Испании на Кубке Валенсии,
и у себя в стране мы ежегодно проводили международные соревнования.
В то время ушедшие от нас друзья не думали о кёкусин как о спорте и больше
ориентировались на его коммерческое развитие. В 1996 году произошло ещё одно значимое
событие, которое способствовало обращению внимание государства на боевые искусства в
России. В этом году по инициативе Международной организации доктора Муна, создателя
одной из многочисленных сект в США, был организован выезд в Америку всех лидеров
различных движений и направлений в боевых искусствах России. Меня тоже пригласили и
когда я вошёл в самолёт, то оказался среди моих старых друзей по каратэ. Нас неделю
мурыжили на семинаре с непонятной тематикой, а конце были показаны выступления
группы каратистов. Было объявлено, что Мун хочет создать в России под своим патронатом
новое боевое течение и призывает нас присоединиться к этой инициативе.
Перед этим у нас была экскурсия в редакцию газеты «Вашингтон пост», которая
финансировалась Муном, и прямо было сказано, что он внёс большой вклад в распад СССР.
Стало понятно, что дело не чисто. На обратном пути мы с друзьями посоветовались и
решили по прилёту провести открытую пресс-конференцию, на которой высказать своё
отношение и опасность таких действий для нашего государства. Одновременно это
показало необходимость объединения и координации работы с боевыми искусствами и
была создана Национальная федерация каратэ под руководством Юрия Орлова, потом её
возглавил Михаил Крысин, а затем её лидером стал Александр Иншаков.
В те годы шло активное развитие нашей федерации и ИФК, к которой присоединилось
много стран со всех континентов мира. Авторитет Стива Арнейла как организатора и
лидера, мастера и методиста был велик. Тогда же произошло и скорбное событие – из жизни
ушёл Масутатсу Ояма и вскоре кёкусин ИКО раскололся. Соответственно раскол пошёл и
у наших друзей в стране и уже было трудно разобраться кто предатель, а кто строго и честно
идёт своим курсом и не меняет хозяев в зависимости от корыстных интересов.
Настало время проведения Первого Чемпионата Мира ИФК. С инициативой его проведения
выступила Россия. Чемпионат состоялся в мае 1997 года в спорткомплексе «Олимпийский».
Он проходил 2 дня и его посетило более 20 тысяч человек. Это был первый Чемпионат мира
среди видов боевых искусств в нашей стране. В связи с тем что спорт стал занимать всё
большее место в работе в Федерации Кёкусинкай России, на очередной отчетно-выборной
конференции ФКР было решено, согласно Уставу, разделить руководящую работу на два
направления – традиционное и спортивное. Я остался президентом-основателем
организации с правом политического руководства и решающим голосом, а вся спортивная
и административная работа поручалась Председателю ФКР с полномочиями на 4 года и с
правом перевыборов на отчетной конференции. По этому решению была создана
Аттестационная комиссия под моим руководством. За последующие годы мы совместно с
В.П.Фоминым в тесном контакте и в совместной работе с ханси Стивом Арнейлом (в том
числе в соавторстве с ним) осуществили полное описание школы Кёкусин ИФК/ФКР в
серии методических пособий в качестве базы для развития организации, а также
сопутствующие тематические издания на русском и английском языках.
Вскоре наши друзья из других организаций кёкусин на базе своих отраслевых японских
филиалов продублировали эти пособия и стали претендовать на вид спорта в качестве
всероссийских организаций, хотя аккредитация была у нашей организации. Упомянутые
организации вошли как и мы в Национальную федерацию каратэ под руководством
А.Иншакова. Когда у нас закончилась аккредитация, не приглашая нас, они создали
Ассоциацию киокусинкай России. Между тем в стране, после распада ИКО, образовалось
ещё две всероссийскеи организации – ИКО под руководством А.Матцуи и Синкёкусин под
руководством К.Мидори. Мы отказались участвовать в этой организации, но, зная работу
нашей организации, Спорткомитет выдвинул требование найти с нами пути
сотрудничества. После практически годовой паузы меня пригласили на беседу президенты
этих организаций С.Н.Рябухин и Н.Н.Маликов. Я высказал все свои претензии и опасения.
Найти компромисс помог В.Фетисов в то время Председатель Спорткомитета и В.Слуцкер,
сенатор Совета Федерации. В то время образовалась ещё одна всероссийская организация
кёкусин кан под руководством Х.Роямы. И тогда было принято решение аккредитовать как
вид спорта Ассоциацию киокусинкай России, а рамках этого вида спорта дисциплины
синкёкусин, кёкусин (ФКР) и кёкусинкан. Наступил этап нового объединения организаций,
развивающих стиль кёкусин в России.
Говоря о сотрудничестве в рамках АКР, стоит ещё раз обратиться к истории образования
множества организаций кёкусин у нас в стране. Наша организация первая вышла из состава
ИКО по идейным соображениям. Мы понимали, что можем развиваться только в опоре на
государство и проводя политику национального представительства страны в различных
международных организациях на принципах олимпийского движения. Мы нашли своё
место в Международной Федерации Каратэ под руководством Стива Арнейля, который
также разделял наши взгляды.
Первый, кто поддержал политику Оямы каратэ, как частной сетевой организации, был
Е.Исаков. Сначала он создал Дальневосточную организацию кёкусин, но со временем,
поняв преимущества развития карата как вида спорта, зарегистрировал ее как
общероссийскую. После смерти М.Оямы из-за не согласия с политикой А.Матцуи от ИКО
отделился К.Мидори и создал свою международную организацию Синкёкусин.
Соответственно от организации Е.Исакова отделилось некоторое количество тренеров во
главе с Ю.Шабановым, которые также зарегистрировались в качестве общероссийской
организации. Примерно в тоже время в рядах организации Е.Исакова произошёл конфликт
интересов с А.Ипатовым, который в качестве отраслевого руководителя наработал много
контактов и пробил разрешение в Японии на создание в России своей собственной
организации, зарегистрировав её как общеросийскую. В этот период от Матцуи ушёл ещё
один видный лидер кёкусин Х.Рояма и его уход на мировом уровне поддержал
М.Слипенчук, который практически на базе спортсменов нашей организации создал
организацию общероссийского уровня, использовав финансовые рычаги. Таким образом,
создался конфликт интересов большой группы людей, который удалось разрешить
созданием АКР и которую в 2006 по единодушному соглашению возглавил Ю.Трутнев.
Хотя соглашение было достигнуто, долгое время нам не удавалось наладить контакт с
Японией. Со своей стороны я делал такие попытки, но со стороны бывших учеников и
друзей находил только отторжение. Они как то быстро забыли как постигались азы техники
кёкусин и считали, что их жизнь началась только после контактов с Японией. Между тем к
японцам они уже пришли с богатым багажом, который помог им занять достойное место в
ИКО и гордится своими спортсменами. Хотя и организация Кан было построена в основном
на нашем потенциале, но у нас с М.Слипенчуком изначально сложились хорошие
отношения. Когда в 2004 году в Подольске Слипенчук проводил свой Чемпионат России,
он пригласил меня с пожеланием наладить контакт с Х.Роямой. Я сказал ему, что пытался
это делать несколько раз, но безрезультатно . Он заверил меня, что все будет хорошо. На
турнире я пытался наладить с Х.Роямой контакт и опять безрезультатно. Тогда я в буфете
сказал М.Слипенчуку о своей неудаче. Он сказал, что это какое-то недоразумение и ушёл.
Через некоторое время в буфет вошёл Х.Рояма, подошёл ко мне и обнял, при этом сказал
что ещё 20 лет назад не понял мои требования по признанию нашей национальной
организации, а то мы давно уже были бы друзьями.
Так началась наша личная дружба и сотрудничество между нашими организациями. В 2005
году Х.Рояма меня вместе А.Бурой пригласил на Чемпионат Японии в Токио. Там он вручил
мне 6 дан своей организации, а Буре 5 дан. Так наша организация получила признание в
Японии и наши спортсмены получили возможность выезжать на соревнования в Японию.
Когда Международным Олимпийским Комитетом было принято решение о проведение
очередных олимпийских игр в Японии, произошла новая активизация деятельности
различных организация каратэ и кёкусинкай по вхождению в олимпийскую программу.
Матцуи стал использовать свои контакты, не отставал от него и К.Мидори, и также не
отказалась от этого и АКР. Главной нашей идеей было объединение различных
международных организаций кёкусин для совместной работы на опыте нашей Ассоциации.
Помощником у Ю.Трутнева и этой работе стал представитель Кана в Болгарии Иво
Каменов. Со своей стороны нам с М.Слипенчуком предстояло свести лицом к лицу
С.Арнейля и Х.Рояму. Это было сделать очень не просто так как у Стива было глубокое
недоверие к японцам, а так же нужно было выбрать ситуацию когда они оба были бы в
Москве. В конце концов нам удалось, приложив огромные усилия, организовать эту встречу
в аэропорту Домодедово. Это послужило первым шагом к созданию организации КВЮ –
Международного Союза Кёкусин, который сейчас уже имеет богатую историю. Это был
новый шагом в заявки кёкусин на олимпийское признание в международном спортивном
движении.
